Артём прижал к уху мобильник, пытаясь разобрать слова управдома сквозь треск. Он стоял в подъезде своей бывшей общаги, где только что купил микроскопическую долю. Пахло старым линолеумом и варёной капустой – запах его юности, теперь превращённый в инвестиционный актив.
Проблема была проста: его долю в 1/168 от квартиры №14, которую он приобрёл у застройщика по сходной цене, отказывались признавать. В расчётном листке за капремонт её не было. Вместо него красовался прежний владелец, некий Семён Игнатьевич, будто бы всё ещё прописанный здесь. Артём почувствовал лёгкое раздражение. Ставки пока были малы – пару тысяч в месяц, – но принцип и будущая прибыль волновали куда сильнее.
Квартирная путаница
Вахтёрша Мария Ивановна
Артём двинулся к стеклянной будке вахтёра. Мария Ивановна, женщина с уставшим лицом и вязанием в руках, выслушала его и уверенно мотнула головой. «Семён Игнатьевич? Так он же у нас в сорок восьмой комнате живёт! Редко выходит, пенсионер». Она ткнула пальцем в толстый журнал прописок – там и правда значилась фамилия Михеев, комната 48.
Липовая прописка
Версия была стройной, но Артём заметил деталь. В графе «Дата прописки» стояло число, которое было… вчерашним. Чернила были слишком свежими, фиолетовыми, в то время как все остальные записи выше были синими и выцветшими. Кто прописывает человека в аварийном общежитии за день до прихода нового собственника?
Бумажный след
Соседка с тортом
Пока Артём размышлял, из квартиры напротив вышла женщина с пустой картонной коробкой от торта. Увидев его растерянное лицо, она спросила, не к Семёну ли он. Артём отрицательно качнул головой. «Странно, – пожала плечами соседка, – тут третьего дня риэлтор какой-то приходил, интересовался, живёт ли тут Михеев. Говорил, что хочет его долю выкупить. А комната-то пустая с прошлого года».
Внезапная находка
Этот факт всё менял. Риэлтор, пустая комната и свежая запись в журнале. Артём вспомнил бойкого агента от застройщика, который уговаривал его побыстрее подписать договор на долю, упоминая «возможные небольшие накладки с документами». Накладки, которые мешали новому владельцу встать на учёт и начинали стоить денег.
Объяснение за дверью
Разговор в подсобке
Артём не стал звонить риэлтору. Он вернулся к вахтёрше и тихо, показывая на свежую запись, спросил, кто вносил данные. Мария Ивановна смутилась и после паузы пробормотала, что ей велел «молодой человек из управляющей компании, для отчётности». Оказалось, УК была в сговоре с риэлтором застройщика: пока старая прописка числилась в журнале, они могли не переоформлять лицевые счета и год-другой собирать платежи на «утратившего право» собственника, чьи данные они и контролировали.
Тихий скандал
Артём не стал кричать. Он достал телефон, сфотографировал журнал и свежую запись, а затем показал вахтёрше распечатанный договор купли-продажи своей доли. Женщина поняла, что игра раскрыта. Она тут же позвонила в УК, и уже через десять минут ей приказали «всё исправить». Артёму пообещали оформить всё правильно и вернуть переплату. Вахтёрша, краснея, суетилась у журнала, пытаясь стереть следы шариковой ручки. Он наблюдал, как синий след размазывается в грязное пятно, а фиолетовые буквы остаются на месте.
Право на лишний рубль всегда находило лазейку в самой невзрачной бумажке.
