Анна возвращалась с работы, уставшая, мечтая о чае. В лифте её ждало обычное объявление от управляющей компании: «Очередное общее собрание собственников состоится…» Она уже хотела пройти мимо, но взгляд зацепился за прикреплённый ниже лист. Это был протокол прошлого собрания, о котором она слышала впервые. Подпись управляющего, Михаила Сергеевича, красовалась внизу угловатым почерком.
Всё бы ничего, но дата проведения собрания была указана на прошлый четверг. А в тот день Анна точно сидела дома с температурой, и под её дверью никто не шуршал бюллетенями. Тишина в подъезде была полной. Первый холодок недоумения пробежал по спине.
Нестыковка в деталях
Вопрос на вахте
Утром Анна зашла в кабинет к консьержу, Николаю Петровичу. Тот, кряхтя, отложил газету. «Собрание? А, это когда голосовали по новым скамейкам во дворе. Было, в четверг как раз. Листовки разносили, я сам видел». Он даже припомнил, что курьер из УК заходил с пачкой бумаг. Версия звучала правдоподобно, и Анна уже готова была списать всё на свою болезнь.
Бумажный след
Вечером, вынося мусор, она машинально глянула в корзину у мусоропровода. Среди объедков и старых газет торчал знакомый уголок бланка УК. Анна, поморщившись, подцепила его. Это был черновик того самого протокола. Но здесь, в графе «Присутствовало», стояла другая цифра – 12 человек, а в официальной версии было вписано 34. И подпись Михаила Сергеевича набросана карандашом, с завитушками, непохожими на чернильную роспись.
Ключ из чатов
Соседский чат
В общем чате дома, куда Анну добавили недавно, она осторожно поинтересовалась собранием. Тут же посыпались ответы. «Какое ещё собрание?» – «Я в отъезде был». – «А мы голосовали онлайн?» Выяснилось, что человек десять, включая её, ничего о нём не знали. Одна соседка, Людмила Витальевна, вдруг вспомнила: «А ко мне на той неделе ваш риэлтор приходил, бумаги какие-то подписывал по доверенности от прежних хозяев… Говорил, это так, формальность». Прежние хозяева её квартиры выехали полгода назад.
Объяснение за дверью
Разговор в подъезде
Анна подкараулила Михаила Сергеевича у его двери. Управляющий сначала отнекивался, говорил о технической ошибке, о забывчивости жильцов. Но когда она упомянула риэлтора и цифры из черновика, он сник. Оказалось, агентство, продававшее несколько квартир в доме, спешно оформляло доверенности на голосование от якобы новых собственников. Им нужно было протолкнуть решение о выборе «своего» подрядчика для ремонта крыши – выгодного им, но не самому дешёвого для жильцов. А кворум не сходился без «мёртвых душ».
Итог инцидента
Анна просто показала фото черновика и скрины чата. Михаилу Сергеевичу пришлось созывать настоящее собрание. Риэлторам вежливо предложили больше не заниматься бумажным творчеством. Обещали всё пересчитать честно. А в подъезде теперь висит новый протокол – с пометкой «исправленному верить».
Через неделю Анна видела, как тот самый риэлтор, красный от злости, что-то горячо доказывал управляющему у парадной, размахивая папкой. Они не заметили, как она прошла мимо, звонко щёлкая замком своей квартиры.
Что можно сделать в похожей ситуации:
- Сфотографируйте вызывающий сомнения документ.
- Опросите нескольких соседей, чтобы установить круг осведомлённых.
- Напрямую обратитесь к управляющему с требованием разъяснений.
- Если ответа нет, следующая инстанция – жилищная инспекция вашего района.
