Анна припарковалась у пятиэтажки из силикатного кирпича, пахнувшей свежей штукатуркой. Ей нужно было оценить двушку для срочного залога, клиент торопился с кредитом. В подъезде её ждал молодой человек в строгом синем костюме, представившийся доверенным лицом собственника. Он нервно перебирал ключи.
Квартира оказалась пустой, с голыми стенами и без намёка на жизнь. Анна привычно достала лазерную рулетку и планшет. Но её опытный глаз сразу заметил странность: встроенные кухонные шкафы пахли свежей краской, а вот паркет под ними явно был старый, местами потёртый. Как будто мебель привезли только вчера.
Слишком чистая история
Встреча с представителем
– Хозяин давно не жил, – скороговоркой пояснил молодой человек, Артём. – Сдавал, потом всё вывез. Теперь продаёт. Документы в порядке, вот нотариальная доверенность на право продажи и подписи. – Он протянул стопку бумаг. Анна вежливо кивнула, но в голове защёлкнулось: свежий ремонт в пустой квартире? Так не бывает. Обычно или живут, или бросают как есть.
Нестыковка в деталях
Она сделала вид, что проверяет розетки, и заглянула в мусорное ведро на кухне. На дне валялся чек из строительного гипермаркета, датированный позавчерашним числом. В списке покупок значились дверные ручки, петли и… баллончик с краской «орех». Та самая, что на новых-старых шкафах.
Соседский анамнез
Версия из-за двери
Выйдя «позвонить» на лестничную клетку, Анна встретила соседку с таксой. Та, узнав про оценку, фыркнула: «Опять эти съёмщики тут шастают. Только вчера выехали, шум стоял, мебель грузили». Анна нахмурилась: по версии Артёма, квартира пустовала минимум полгода.
Звонок в управляющую компанию
Присев на лавочку у подъезда, Анна быстро пробила квитанции за ЖКУ через знакомого в УК. Оказалось, что за последний месяц потребление воды и электричества в квартире было нулевым. Ровно с тех пор, как сменился собственник. Но вот за предыдущие месяцы – всё исправно оплачивалось. Значит, кто-то жил.
Объяснение за дверью
Конфронтация в пустой гостиной
Вернувшись, Анна прямо спросила Артёма о съёмщиках и свежем ремонте. Тот сначала замялся, потом, понизив голос, начал оправдываться: «Хозяин боялся, что вид обшарпанной квартиры снизит стоимость. Попросил немного… освежить обстановку перед оценкой. Для банка же лучше».
Истинный мотив
– Вы не «освежали», вы создавали видимость жизни там, где её нет, – холодно парировала Анна. – Собственник получил квартиру по наследству неделю назад, но по доверенности действуете вы. И пытаетесь продать её по цене жилой, а не пустой и не успевшей пройти наследственные споры. Банк этого очень не любит.
Артём побледнел. Он пытался что-то лепетать про ошибку и недопонимание, предлагал «договориться». Анна молча собрала вещи и сделала несколько чётких фотографий чека, шкафов и электронного счётчика с нулевыми показаниями. Сделка, разумеется, сорвалась. Банк получил её отчет с пометкой о манипуляциях.
На следующий день ей позвонил настоящий риелтор и, смущённо кашлянув, сообщил, что «вопрос урегулирован», а клиент отозвал доверенность с того агента. Оказалось, тот «оценщик на час» был просто приятелем, нанятым для быстрой продажи до вступления наследников в права. Анна положила трубку и посмотрела на осенний дождь за окном. Вот так и работается – полдня можешь потратить на то, чтобы разгадать чью-то мелкую, но дорогостоящую ложь.
