У подъезда нового, но уже обшарпанного дома стояла тишина, непривычная для субботнего утра. Не слышно было ни дрели, ни голосов жильцов, только ветер гонял по асфальту обёртку от шоколадки. Максим, риэлтор с десятилетним стажем, почувствовал лёгкий холодок под кожей – не от ветра, а от этого замирания. Он приехал показать трёхкомнатную квартиру потенциальным покупателям, но лифт молчал, а на панели не горело ни одной кнопки.
Консьерж на вахте, мужчина в синей форме с нашивкой «УК “Наш Дом”», разбирал какие-то бумажки. На вопрос о лифте он лишь пожал плечами: «С питанием проблемы. Управляющая компания банкротится, всё барахлит. Ждём, когда новые хозяева придут». Версия звучала привычно и правдоподобно – банкротства УК в городе уже никого не удивляли. Но Максим заметил, что рука консьержа лежала на свежей газете с кроссвордом, а рядом стоял дорогой термос из матовой стали, явно не купленный на скромную зарплату сторожа.
Тихий дом с дорогим термосом
Бытовая неисправность
Клиенты, разумеется, уехали, бурча что-то о несерьёзном подходе. Максим остался один в мраморном холле, который уже покрывался слоем пыли. Он ткнул кнопку вызова лифта ещё раз – тишина. Холодок под кожей превратился в назойливый зуд. Что-то было не так. Банкротящаяся УК должна экономить на всём, но в углу валялась новая лампочка в упаковке, а консьерж пил кофе из явно недешёвой посуды.
Версия хранителя порядка
Максим вернулся к вахте, сделал вид, что разочарован, и пожаловался на сорванную сделку. Консьерж, представившийся Виктором, вздохнул: «Да я сам без зарплаты второй месяц. Банкротство, суды, всё заморожено. Лифт отключили за долги, скоро и свет отключат». Он говорил гладко, отрешённо, как будто зачитывал заученный текст. Но его взгляд упорно скользил по газете, избегая встречи с глазами Максима.
Пыльный кабинет и чужой почерк
Сбой в привычной схеме
Отойдя от вахты, Максим наткнулся на приоткрытую дверь в техническое помещение. Внутри пахло остывшим металлом и пылью. Щиток управления лифтом был не просто отключен – с него аккуратно свисали провода, будто его готовили к демонтажу. Для отключения за долги достаточно повернуть рубильник. Зачем кому-то возиться с проводами? Это была уже не экономия, а целенаправленная работа.
Соседский намёк
На улице Максим остановил жильца, выгуливающего таксу. Пожаловался на лифт. Мужчина хмыкнул: «Да этот Вася, консьерж ваш, уж больно часто с каким-то деловым типом в костюме совещается. Вчера вот машину с логотипом какой-то строительной конторы у подъезда видел. “Дельта-строй”, кажется». Название компании резануло слух. Максим слышал, что «Дельта-строй» скупала проблемные дома под реновацию. И их интересы редко совпадали с интересами нынешних жильцов.
Разговор у лифтовой шахты
Объяснение заинтересованных лиц
Максим подождал, пока Виктор-консьерж выйдет на перекур. Подошёл к нему прямо у мусорных баков. «Виктор, “Дельта-строй” сколько обещала за срыв сделок с квартирами? Чтобы дом быстрее признали аварийным и они его выкупили?» Консьерж побледнел, заторопился: «Вы что, я не знаю…». Но Максим продолжил, глядя на его термос: «Лифт не отключили, его готовят к разборке. Чтобы жизнь здесь стала невыносимой. А вы им помогаете, за хороший бонус, конечно».
Итог без морализаторства
Виктор сник. Да, представитель застройщика предложил ему «премию» за создание мелких бытовых трудностей. Отключить лифт, затянуть с уборкой, усилить недовольство жильцов. Банкротство УК было для застройщика не проблемой, а удобным прикрытием для агрессивного поглощения. Обещали устроить его потом в новую управляющую компанию. Максим кивнул, достал телефон. Он не стал читать мораль, просто сделал несколько кадров: отключённый щиток, термос, растерянное лицо консьержа. Остальное было делом жильцов и, возможно, полиции. Скандал уже ползёт по дому, обрастая невероятными, но правдивыми подробностями.
Иногда чтобы что-то построить, сначала нужно искусственно создать руины. И найти того, кто за копейки согласится в них покопаться.
